Отправлено: 18.10.08 12:46. Заголовок: Сандаловое бюро мадам Араго.

 Отправлено: 20.04.09 12:00. Заголовок: Удивительно, но пока..

Удивительно, но пока нет никакой разницы. Кроме скользящего под пальцами шелка, кроме таящей под ним нежности, гладкости ее кожи, кроме пряного, полынного аромата ее волос, аромата, хранимого ее пальцами… Больше никакой разницы. Нет ничего страшного. Все тоже. И другое. Так же и иначе. И взгляд. Никогда не бывает у мужчин такого взгляда. Ни в самые страшные, ни в самые страстные моменты не бывает у мужчин такого взгляда. Ни на долю секунды на пике иступленной нежности не умеют они так смотреть. Умеют иначе. У Софи невыносимый взгляд. И если верно сказано, что Бог есть любовь, то попробуй заглянуть в глаза Всевышнему прежде чем он склонится к твоим губам… Хочется, обнять ее бедра и соскользнуть бессильно по гладкому шелку в спасительное равновесие ковров, целовать невесомый подол и заклинать: «Возьми меня и делай, что хочешь, потому что я верю». Не «тебе» - «в тебя». В этот твой взгляд. Что написано на лице Андреа в этот момент? Подруга только привлекает ее к себе, доставляя нежданную и такую необходимую опору, укутывая нежной своей теплой аурой. Нет, Софи не из тех, кому понравилось бы видеть любимых коленопреклоненными. А вот Андреа – да. Смирение возвышает, а послушание подобно мудрости: оно избавляет от сомнений и внушает душе покой. Поцелую так легко отдаваться, не противиться поначалу, опустить ресницы, отрешиться и позволить телу уступить, раствориться в пленительном, настойчивом скольжении, поддаться лихорадке, разливающейся по телу жаркой дрожью, уступить головокружению, удержаться на кренящейся грани реальности, крепче сжимая объятия, задохнуться пьянящей близостью и упустить... потерять. Утешительный таящий след заставляет возвращать одурманенный взгляд, силясь выровнять сбившееся дыхание и быть укутанной, словно лихорадка и впрямь не пройдет сама.
- Я не думаю о том, что могу потерять тебя. Если я начну думать об этом, я потеряю тебя раньше - в собственных страхах и сомнениях. – Смотрит в лицо Софи так открыто, как только сможет смотреть человек, не вполне еще отдающий себе отчет, на каком он свете. Ловит ее руку, переплетает пальцы и прижимается щекой к тыльной стороне ладони. - Клятвы еще никого не сделали ближе, Сафо.
Щека скользит бархатом, отдавая рукам четкий контур скулы и твердое очертание подбородка, тепло приоткрытых губ. Взгляд снова делается дремным, несбыточным… Прячет негу под вуалью ресниц.
- Желание гостя – закон. – Линия растворенных губ изгибается в озорном лукавстве, взгляд возвращается на мгновение своенравным блеском. Андреа отводит темную прядь от лица подруги. – Желание гостьи – священное предписание. Но я не хочу отпускать тебя в апрельскую ночь с влажными волосами.
О своих собственных, таких же влажных она умолчала.
- Звезды ничуть не хуже, если любоваться ими с кушетки. – Едва уловимое скольжение свободной руки в сумраке в сторону соседнего окна и стоящего у него изящного диванчика.- Но если ты хочешь, идем.
Щека прекратила свою доверчивую ласку, и Андреа опустила ладонь подруги, не отпуская, только готовясь принять любое ее решение.

 Отправлено: 21.04.09 20:49. Заголовок: Она не делает попыто..

Она не делает попыток остановить Энди. Слишком хорошо знакомо это ее выражение глаз. Ты всегда стараешься понять. Сравниваешь? Наверное, так для тебя проще.
Сердце сжимается от нежности. Так легко читать жесты и движения тела, когда столько лет рядом.
Софи кутает Энди в плед, но даже сквозь ткань слышно, как вздрагивают ее плечи.
- Ты права, милая, только подумав о том, что бы проверить на прочность китайскую вазу, мы миримся с ее потерей.
Рука ощущает тепло щеки. А пальцам так уютно в переплетении, словно только там им и место.
Слова Энди справедливы. Справедливы и от этого больно. Возразить нечего. Да и не нужно. Они обе знают цену потерям не понаслышке. И не раз слышали пустые обещания. К чему слова, когда рядом такие глаза. Зачем слова, когда дыхание сладкое и от него кружится голова. Слова не нужны, когда можно попробовать на вкус губы и чувствовать, что желают распробовать тебя.
Софи тянется за рукой, за ее теплом, за этими искорками в глазах любимой.
- Хорошо бы, если бы ты совсем не отпустила меня…
Она шепчет на выдохе, но после этих слов дышать становится легче, почему то.
Ей всегда тяжело давались просьбы.
Гостья… Софи предпочла не услышать. И улыбнуться на слова о предписаниях. Где сейчас правила, у какого сатира под хвостом?
Софи улыбается и от этого от уголков глаз к вискам разбегаются еле заметные морщинки.
Смотреть на звезды с тобой… Сколько вечеров я спрашивала у этих звезд видят ли они тебя. Я так скучала, моя хорошая…
Она зябко поводит плечами, внезапно почувствовав влажность собственных волос, и вдруг увлекает Энди за собой, к кушетке. Хочется тепла, одеял и покоя. Но она не решится увлечь ее в постель. Не сейчас… Не возможно… Кончики ушей вспыхивают и Софи срывает одеяло с постели, может излишне резко и от этого ее щеки заливаются краской. Она оборачивается и смотрит в глаза Энди. И смеется не громко и очень искренне. Даже не сомневаясь в поддержке. Ни на секунду. Устраивается на кушетке и тянет на себя Энди, усаживает ее к себе спиной и кутает обоих в одеяло. Утыкается носом в плечо у основания шеи и вдыхает запах, а потом возвращает дыхание поцелуем, жарким и долгим, так что розовеет кожа.
- Я так счастлива, сейчас Энди.
Софи аккуратно высвобождает волосы Андреа из под пледа.
- Я обещала расчесать тебе волосы…
И пропускает прядь волос сквозь свои пальцы.

 Отправлено: 22.04.09 09:58. Заголовок: Мне так хорошо, так ..

Мне так хорошо, так тепло смотреть, как ты радуешься, как пробуешь свои шансы, как ищешь свои границы, как находишь свою опору и дальше движешься вдоль каната, служащего перилами веревочного моста над пропастью. Хрупкая и решительная, бросающая вызов. Светлая моя, добрая моя, Софи. Я знаю, что каждый должен пройти своим путем, даже если все наши пути приведут нас к одному итогу. Я - твой мост и твоя пропасть. Я – бьющаяся глубоко под ним горная стремнина, я – закатное небо над твоей головой, я - влажный ветер в твоих волосах. И я буду здесь с тобой и для тебя всю дорогу до твоей цели. Я – худшее и лучшее, что может здесь и сейчас случиться с тобой. Я - твой шанс, и твои границы, и твоя опора. И пока ты идешь, я обнимаю тебя. И что бы ты не думала, я знаю, что не может случится ничего дурного.
Андреа отняла пальцы подруги от волос и забрала ее руку себе, укутывая свои плечи объятием. Накрыла ладонями на груди, так чтобы Софи чувствовала биение сердца, и откинула голову ей на плечо. Нежно-оливковый ее взгляд излучает спокойное теплое сияние, оно озаряет лицо, светится под кожей, стекает с кончиков пальцев. Оно так естественно ей присуще. Итальянка мягко коснулась губами лица Софи, еще раз и еще, прокладывая путь легкими выдохами от подбородка до края скулы.
- Я не знаю, что будет в этом «совсем», но каждое «сейчас», когда ты можешь сказать, что счастлива здесь со мной делает это «совсем» более вероятным.
Опустившиеся ресницы щекочут щеку Софи. Андреа гладит ее пальцы и улыбается какой-то своей текучей мелодией.
- Я принесу тебе гребень. – Предлагает, но никуда не идет. Только ресницы скользят по щеке вверх и снова вниз

 Отправлено: 22.04.09 20:24. Заголовок: - Не нужно. Не нужно..

- Не нужно. Не нужно гребень. Наши волосы. Мы их скручиваем. Прячем. Пронзаем шпильками. Засыпаем пудрой. Прячемся за пышными прическами. Прячем глаза за вуалью.
Софи трется щекой о губы подруги, словно кошка. И на ее губах улыбка, от которой становится жарко звездам. Они снова подглядывают.
Пальцы Софи дрожат. Пальцы Энди, ее поднимающаяся грудь. И руки Софи не знают, не понимают, трепещут. Чуть крепче объятия и грудь Энди словно тает и Софи словно за соломинку… Словно это ось, основание мироздания, хватается за ощущение упругости и острости соска под нежным атласом.
Пальцы одной руки остаются там, на груди, словно это может помочь. А второй рукой Софи зарывается в уже подсыхающие волосы Энди.
- Ты помнишь, сколько раз я укладывала их тебе? Сколько раз мы придумывали, как уложить твои локоны.
Софи сжимает пальцы, чувствуя насколько богаты волосы подруги, как они упруги и шелковисты.
- Ты помнишь того милого, рыженького шевалье? У него так забавно топорщились ушки. О… Как я ревновала… Ты улыбалась ему. Совсем невинно. Я же знаю… Тебе было его жаль. Только и всего. А еще ты потешалась над ним. Мило, безобидно. Но я так ревновала. Особенно, когда он гордо повел тебя вальсировать. Весело было во Франции. Не правда ли?
Софи прижимает пряди к лицу и вдыхает запах Андреа. Этот запах присущ только ей. Другого такого нет.
- Люблю волосы на свободе… Твои волосы. Скажи… Тома так же любил их?

 Отправлено: 23.04.09 11:45. Заголовок: Она только подается ..

Она только подается вперед, навстречу робкой ласке. Накрывает пальцы Софи, переплетая со своими, делая прикосновение ощутимее, и глубже откидывает голову, поворачиваясь подруге с коротким выдохом «Ох!», надеясь, что дыхание скользнет по щеке, но оно ловит приоткрытые губы, и Андреа замыкает их поцелуем. Ненастойчивым, поверхностным трепетом, сладким и пьянящим. Пальцы на мгновение крепче сжимают ладонь.
- Мне не нравятся рыжие люди, Софи. Те, что рыжие от природы. В них всегда есть что-то лисье, что-то чему я не могу верить, и потому я стараюсь избегать их общества. Но шевалье… как же его имя?... неважно… шевалье, в конечном счете, недурно себя показал.
Тянет шнурок рубашки у горла. Не развязывает. Только ослабляет, словно так будет легче дышать. Биение сердца слышится глубже и отчетливее.
- Ты не видишь зла, Софи. Никогда не видишь во мне ничего дурного. Или мне так хорошо удается скрывать? – Ресницы вздрогнули, подарив подруге подернутый жаркой поволокой взгляд, в котором плавились влажно изумрудные грани. – Тома не был для меня мужчиной, ему это было неинтересно. Я знала, это еще до свадьбы, поэтому не нужно меня жалеть. – Пока она говорила, губы время от времени оставляли теплые следы на шее Софи. - Он умел любить меня за всех, кто умел меня развлекать. Это более редкое свойство. Но... если бы ты призналась раньше, - ладонь прошлась по бедру Софи, согревая шелк, впитывая плавность рельефа, – все могло бы быть иначе.

 Отправлено: 23.04.09 21:53. Заголовок: Софи на секунду напр..

Софи на секунду напрягается, вспыхивая страстью, но тут же заставляет себя расслабиться и позволяет Энди просто почувствовать вкус своих губ. Сквозь ресницы ловит изумрудные отблески и каждый разливается сладкой истомой, где-то внутри. Так что становится больно.
- Я помню и это…
У Софи поучилось произнести это, когда к ней вернулась способность дышать.
- Эти беззащитные глаза в обрамлении светлых ресниц всегда вызывают двоякое чувство. Между жалостью и опаской.
Она отпускает пряди на волю и подхватывает шнурок из пальцев Энди, еще больше распуская горловину рубахи. Рубашка еле удерживается на груди из последних сил цепляясь за острые сосочки. А сердце стучит так, что Софи видно, как на каждый удар пена из кружева отвечает трепетом, готовая сорваться вниз. Это завораживает. Настолько, что Софи не замечает, как крепко сжимает пальцы Андреа. Спохватывается и отпускает.
- В каждой из нас есть, то чем мы не станем гордиться. Зло? Что такое зло, родная?
Софи тихонько рассмеялась.
- Я ведь немного подпортила жизнь этому мальчишке. Потом. За то, что он посмел проявить себя… неплохо.
Она прикрывает глаза наслаждаясь поцелуями, а потом текущим движением выскальзывает из под Энди и бережно укладывает ее на подушки. Опирается теперь на локоть и смотрит сверху.
- Было, как было… И я не жалею. Не умею я жалеть, милая. А вот любить умею. Давно. Зачем нам то иначе, если есть сейчас?
Софи скользит кончиками пальцев по виску, повторяет очертания скулы, касается губ, слегка прижимает нижнюю, приоткрывая, склоняется и целует, увлажняя губы языком. Отрывается и покрывает легкими поцелуями брови, дрожащие веки, все лицо, не оставляя не целованной кожи. Языком скользит по шее, жарко выдыхает в ямку между ключиц. Прижимается к груди и слушает, как бьется сердце Энди.
- Словно птичка… Моя любимая птичка…

 Отправлено: 23.04.09 23:38. Заголовок: О! Она итальянка и д..

О! Она итальянка и долгие, бережные ласки даются ей сложно, иссушая капля за каплей ее терпение. Зачем так мучить меня? Но пытка дорога и приятна. Нежные, трепетные язычки пламени, заставляют закипать бегущее по венам терпкое вино, легкие пальцы всыпают специи, горячие губы добавляют мед, жар поднимается изнутри, обжигая кожу, водовороты близящегося кипения замутняют сознание, испаряющийся с поверхности напитка сладковатый дурман срывается с губ на выдохе, все чаще, все сбивчивее, опьяняя пьющие его чужие губы. С трудом сдерживаемая внутренняя дрожь, новым приступом лихорадки изламывает тело пленительной судорогой, заставляя крепче прижимать к себе Софи и откидываться на подушки, отстраняясь, подставляя лицо желанным касаниям, пока Андреа, наконец, не забывается поцелуем - ресницы дрожат уже в полубреду - неизлечимо, окончательно отдаваясь скольжению пальцев, рисующих прохладный узор на горящей коже. Сейчас она похожа на брошенную в печь фарфоровую куклу: безупречная глянцевая белизна идет быстрыми дышащими огнем трещинами. Улыбается и кусает губы, словно желая сдержать улыбку. Улыбка выходит дьявольская: лукавая и жаркая, впервые за много дней, возвращая себе сияющее удовольствие от жизни, прежде ей свойственное.
- Твоя любимая птичка прегнустное существо!
Отрывает руку Софи от своей груди и жадно целует открытую расслабленную, словно в дреме, ладонь. Пьет ее тепло большими глотками, спускаясь к бьющемуся пульсом запястью, и легонько кусает нежную кожу. Запускает вторую руку в волосы Софи, перебирая тугие скользкие пряди и, наконец, очертив пальцами линию подбородка, чуть подталкивает его вверх к своему лицу, вынуждая Софи смотреть на прикушенные снова улыбающиеся губы, тлеющие внутренним жаром скулы, искать взгляд, искрящийся и одурманенный. Взгляд человека, не в чем уже не отдающего себе полного отчета, но задумавшего шалость. Опускает исцелованную ладонь подруги на подушку за своим плечом, выманивая приподняться на локте и вернуть губы.
- Иди ко мне. - Шепот требовательный и мелодичный. - Не оставляй меня надолго.
Прижимает бедро Софи своим, скользит в объятиях атласа и шелка, и проходится рукой вдоль позвоночника, словно перебирает пальцами крупные драгоценные камни, наслаждаясь игрой граней.

 Отправлено: 27.04.09 15:47. Заголовок: - Сердечко требоват..

- Сердечко требовательно…
Губы впиваются в губы с той же требовательностью, заставляя их белеть, а потом наливаться и гореть пунцовым… Секунда на оценку эффекта, довольная улыбка и снова рот Энди в плену и Софи забыла что такое деликатность, размыкая языком зубы.
- Не смей говорить о себе плохо…
Шепчет в исцелованные, влажные губы, слизывает влагу с подбородка и скользит вниз по шее, чувствуя под губами биение пульса. Прикусывает кожу, спохватывается, - нельзя оставить следы на шее, - и опускается к груди, зарываясь в кружева лицом.
- Твой запах… Его не спутать ни с чем. Я тоже буду пахнуть тобой.
Софи не жалеет кружев, почти рвет их, хотя достаточно легкого движения, чтоб добраться до острого сосочка. И она добирается, накрывает его губами и чувствует, как низ собственного живота сводит болезненной судорогой. Ткань рокетти вязнет в пальцах, путается, мешает, заставляет Софи нетерпеливым жестом выпутывать плечи Энди из атласа. На фоне мерцающей синей ткани, они словно из розового мрамора. Вязью поцелуев покрывает Софи руку любимой до кончиков пальцев. Забирает пальчики в рот и легонько прикусывает. Отпускает.
- Энди…
Софи приподнимается и шелк с ее плеч стекает на пол. Тянет за тесьму рубашки и она опадает к ногам словно пена. Секунда на судорожный вздох и Софи опускается в эту пену коленями, прижимаясь к ногам Энди.
- Позволь…
Руки скользят по пальчикам на ногах, легонько царапают щиколотки, прослеживают линию ног до коленок. Губы которые повторяют путь пальцев, оставляют легкие поцелуи. язык очерчивает контур коленок и касается нежной кожи ласкаясь. Волосы щекочут добавляя дурмана в ощущения. И нет во всем этом ни капли смирения.

 Отправлено: 04.05.09 09:45. Заголовок: Андреа мягким каким-..

Андреа мягким каким-то, скользящим движением отталкивается от спинки кушетки. Ничего ее не смущает. Ничего ей не стыдно больше и не страшно. Мир прикосновений течет так естественно, загорается под пальцами Софи упоительной дрожью, словно движение ее рук оставляет мятный след – ледяной и горячий.
Итальянка порывисто придвигается к краю кушетки, сжимая разгоряченными бедрами талию Софи, но чуть. Чтобы не мешать дыханию, только чтобы дать почувствовать свое желание и нетерпение. Или силясь прижаться крепче, удерживаясь в дурманящей лихорадке где-то на краю сознания. Легким движением плеч скидывает рокетти: жарко. Жарко и душно и сердце бьется так часто… Ох. Смотрит в глаза Софи – темные, влажные, одурманенные и дерзкие. Пьет распахнутыми зрачками ее хищный, кошачий взгляд. Не бывает у мужчин таких глаз - никогда не бывает. Нет в Софи ничего этого собачьего, что только естественно присуще мужчинам в такие моменты, нет в ней богобоязненной преданности Женщине-жрице, существу таинственному и сверхъестественному. Только ласковая кошачья решимость. Решимость, которой она желает теперь получить формальноеподтверждение.
Язык скользит по краю зубок, словно проверяя остроту, словно им вот-вот предстоит впиться в нежную плоть жертвы. Скользит и увлажняет, раскрывая иссушенные поцелуем губы. Андреа склоняется, легко тыльной стороной ладони пройдясь по щеке подруги и приподняв чуть ее подбородок. Говорит в губы, запусти теперь ладони в темные ее непослушно разметавшиеся по спине волосы, удерживая и отпуская, играя прядями:
- Не спрашивай разрешения. Ты свободна располагать мною, как пожелаешь. Я и за собой оставлю такое право. – Обманчивая улыбка скользит по губам Софи, лаская их горячим дыханием, поддразнивая касаниями-укусами. – Скажу, если что-то пойдет не так. До тех пор…
Она отстраняется почти неожиданно и, накрыв ладони Софи своими, увлекает их вверх по бедрам, только крепче обхватывая талию француженки и отпускает, давая ей свободу действовать на усмотрение своих желаний.
Занавес.